 |  | |||||||||||||||||
От редакции: это вторая часть записок нашего корреcпондента о нью-йоркском метро. Прочитайте сначала первую. Помнится, однажды в первом классе учительница задала нам первое в жизни сочинение — о любимом месте в Москве. Весь класс в составе тридцати трех человек увлекся Кремлем, а я отличилась и написала про московское метро: по-видимому, лестницы-чудесницы и прочие прелести подземной жизни произвели на детскую психику неизгладимое впечатление, и тема эта стала мне самой близкой. Поэтому — продолжаем про метро.
То, что метро работает двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю — несомненное подспорье в хозяйстве. Это здорово развязывает руки, но зато добавляет непредвиденных забот и неприятностей. Например, жителям Нью-Йорка часто досаждают ремонтные работы, которые проводятся в любое время дня и ночи, когда поезда на некоторых линиях либо перестают ходить вообще, либо заделываются экспрессами, пропуская по пять станций кряду. Вообще, находясь в вагоне сабвея, надо всегда держать ушки на макушке. Во-первых, за исключением экспериментальных новых поездов на некоторых центральных линиях, объявления нигде больше на пленку не записаны. Понять же кондуктора, во рту у которого — ласкающая слух каша из бруклинского акцента с оттенками негритянского, китайского, итальянского и русского, практически невозможно. Кроме того, если отвлечься и пропустить очередную тираду, то может оказаться, что ваш поезд среди бела дня решил поменять маршрут и с какого-то момента отправиться совершенно в другую сторону.
Кстати, еще раз о космополитичности Нью-Йорка. Помимо сотен тысяч туристов на улицах и в метро, в городе существует много общин, в которых люди могут прожить всю жизнь и так и не выучить английский язык. Наверное, специально для этих людей были придуманы сабвейные знаки. Все основные надписи, вроде нашей любимой «не прислоняться» или инструкции по эвакуации в случае аварии, сопровождаются наглядными картинками. Если вас застукают на платформе с «Беломором», то «инглиш не понимайт» не пройдет — а картиночка-то была на что?
Нью-йоркцы чувствуют себя в метро до отвращения свободно и по-домашнему. Особенно это чувствуется по утрам. У многих жителей города стало доброй многолетней традицией выпивать свой утренний кофе с булочкой прямо в вагоне. Женщины, не обращая внимания на попутчиков, поголовно красятся, выщипывают брови и подводят глаза. Самое отвратительное, но частое явление — это, конечно, стрижка и покраска ногтей. Обе эти процедуры вводят меня в состояние шока и вызывают желание выйти прямо сквозь закрытую дверь в черноту туннеля.
В нью-йоркском метро грязно — и на лестницах, и на платформах, и особенно на рельсах. Очевидно, это тоже издержки 24-часового графика: на уборку просто нет времени. Впрочем, за возможность пользоваться транспортом в любое время суток можно стерпеть и мусор, и снующих по рельсам мышек всех возрастов и размеров.
И еще — здесь очень легко приобщиться к прекрасному. Почти на каждой платформе, особенно в центре города, слышна живая музыка. Некоторые музыканты — вполне профессиональны; они продают свои компакты и, наверное, ждут чуда, когда случайный прохожий из звукозаписывающей компании вдруг пригласит их записаться в студии. Таким сказкам о Золушке здесь поверить легко — ведь кого только не встретишь в сабвее. Городская легенда гласит, будто Джон Кеннеди-младший, посвятивший последние пару лет своей жизни издательскому делу — выпуску журнала для мужчин George, —каждый день добирался до офиса на метро. В обед опять поеду кататься. | ||||||||||||||||||
