Семь флаконов спермы

А вот какие шоу устраивают нынче в Америке. Как сообщает Reuters, мексиканский художник, обладатель характерного мексиканского имени Израиль Мора (Israel Mora) представил на суд публики... эээээ... даже не знаем, как сформулировать... в общем, семь флаконов собственной спермы. Эти флаконы он наполнял в течение семи дней, потом заморозил и определил на экспозицию в художественном центре Банфф в Скалистых горах (это рядом с Калгари). На холодильнике, в котором хранится ценный груз, написано: «Внимание: содержит 6 мл спермы, полученной в результате мастурбации и распределенной между семью стеклянными сосудами».

•	Искусство требует жертв. Самых разнообразных.

Продолжительность выставки, которая называется «Level 7» («Седьмой уровень»), составляет семь дней. Один из этих дней Мора провел, гуляя со своим холодильником по улицам города в сопровождении приятелей-художников. «Он вел себя очень скромно, даже не пытаясь устроить никакого шоу», — прокомментировала не совсем естественное поведение художника пресс-служба центра. Эта же пресс-служба сообщила, что выставка Level 7 «призвана исследовать концепцию личной жизни в современном обществе». В качестве гонорара Мора получил 4 000 долларов.

Для внимательного читателя русской литературы провинциальный эпатаж Моры, конечно же, ничего нового, не представляет. Вспомним хотя бы «Николая Николаевича» Юза Алешковского: герой этой книги полжизни провел в институте на должности ежедневного донора спермы. По сравнению с Николаем Николаевичем Мора — просто дилетант: тот, между прочим, выбил себе не только высокую зарплату, но также спецпаек из красной икры, севрюги, мяса и спирта для поддержания гигиены.

Что же касается художественной стороны творчества Моры, то мы, предварительно принеся извинения читателям за пятое слово следующего абзаца, процитируем другого персонажа этой великой книги — между прочим, академика.

«...В свое время я дрочил, хотя был женат, и не брезговал. А чего я, Коля, добился? Стала мне понятней тайна жизни? Нет, не стала. Наоборот! Я скажу тебе по секрету, Коля, — академик зашептал мне в ухо свой жуткий секрет. — Я считаю, что не зря жил и трудился в науке. Мне, слава Богу, стала окончательно непонятна тайна жизни, и я уверен: никто ее не поймет. Да-с! Никто! Ради понимания этого стоило жить все эти страшные годы».

Куда до академика мексиканцу.